Саша
Солнечный зайчик скользнул по спинке кровати и запутался в густых тёмных волосах лежащего мужчины.
Мужчина, не размыкая ресниц, улыбнулся и протянул руку к другой, пустой стороне постели.
Никого там не обнаружив, он резко открыл глаза и сел на кровати.
— Нет! Лера… Она не могла уйти, она наверняка в ванной или на кухне.
Он накинул халат и обошел всю квартиру, но Леры нигде не было.
Саша вернулся в спальню и сел на постель.
Ушла? Но как же так? И судя по всему давно. Постель успела остыть.
Только легкий аромат ее духов и запах волос, который всё еще хранила подушка. Это все, что осталось?
Нет! Может, она написала записку? Конечно!
Мужчина вскочил и снова принялся обшаривать квартиру в поисках какой-нибудь весточки от незнакомки.
Ничего…
Неожиданно нахлынула ярость. Как же так, неужели для нее сегодняшняя ночь ничего не значила? Это было просто развлечение?
Ну, уж нет! Он не отпустит ее ни за что. Он ее обязательно найдет.
Вдруг холодок пробежал по спине. Он же не знает о ней ничего, кроме имени, да и имя может быть ненастоящее. Как же ее найти?
После нескольких минут отчаяния в голову пришла спасительная мысль — Серый!
Он сможет помочь, конечно.
И рука сама вслепую потянулась набирать телефонный номер друга.
Александр Семёнович
— Да уж… Найти в таком огромном городе человека, зная только имя — это из области фантастики. Как же вам удалось, Саша? — Старичок, похожий на деда Мороза достал из кармана платок и вытер слезящийся глаз.
— Конечно. И не нашёл бы никогда, если не Серый. Он просто Остап Бендер — только, что законы не нарушает.
У Серого ушла неделя на такое, в общем-то, безнадёжное дело. И то два дня он пытался отговорить меня искать Леру, но когда понял, что всё серьезно…
Вообще, знаете, мне крупно повезло. Весь план Серого был построен на телефонном звонке, который она сделала в тот вечер.
— Шурик, ты пойми, дело практически провальное. Но не кисни раньше времени. Если она звонила не с телефонного автомата или из офиса, то мы ее найдем.
Уже на следующий день у нас была распечатка всех телефонных звонков за тот день. И я определил номер, с которого мне звонила Лера. Я порывался сразу же это проверить, но Серый меня остановил.
— Не надо, Шурик, спугнешь. Погоди еще денёк.
Связи Серого плюс бутылка пятизвёздочного коньяка в качестве взятки нужному человеку сделали своё дело — на следующий день мой друг вручил мне адрес.
— Знаешь, похоже удача на твоей стороне. Это квартира.
Только, Сань…
Друг очень редко называл меня так, только когда речь шла об очень серьёзных вещах.
— Если она сбежала от тебя без всяких объяснений, этому должна быть причина. А вдруг у неё муж? Или вообще она уехала?
Ты это… не строй иллюзий раньше времени.
Только я уже не слышал Серого.
Я мчался к ней с букетом цветов и пачкой фотографий.
Лера
Дверь долго не открывали и в голове у стоящего на площадке парня промелькнули самые печальные предположения, но он не уходил.
Наконец дверь приоткрылась. На пороге стояла она… но…
Похудевшая, изможденная, с ввалившимися щеками и тенями, залегшими под огромными, в пол-лица глазами.
— Лера, солнышко, что с тобой?
На лице девушки промелькнула секундная радость, но тут же её черты исказились и она, выкрикнув «Уходи!», попыталась захлопнуть дверь.
Ей это не удалось. Парень оказался проворнее и успел подставить ногу и проскользнуть в квартиру.
— Как же так? Как ты могла исчезнуть, ничего не сказав? Не оставив даже записки?
Лера, я же должен был отдать тебе фотографии? Вот они… — он протянул ей пачку фото. Да и цветы — это тебе.
Она отшатнулась от него, продолжая твердить: «Уходи! Уходи!»
— Лер, нам нужно поговорить. Давай начистоту — у тебя есть другой, да?
Она покачнулась, как от удара, а потом вдруг заорала:
— Да! Да! Конечно! У меня есть другой! И знаешь, как его зовут?! Знаешь?! Канцер! Рак! Рак груди!
Фотографии выпали из рук парня и рассыпались пасьянсом по полу.
— И именно в тот день мне сказали, что если не сделать операцию, то шансов у меня никаких. Понимаешь? Удалить грудь совсем! А потом долгое и мучительное лечение и никаких гарантий! Ни — ка — ких!
Взгляд девушки упал на фотографии, мерцающие глянцем на паркете, и она неожиданно рванулась куда-то вглубь квартиры и вернулась с небольшим портретом в черной рамке.
На фото улыбались две удивительно похожие на Леру женщины — одна постарше, другая помоложе. Разрез глаз и улыбка были точь в точь Лерины, вот только цвет глаз — карий.
— Видишь? — кричала девушка. Это рок! Это проклятие! Я видела, как они мучились и как боролись, я подбадривала их, я упрекала их в эгоизме, я до последней минуты верила, что они победят. Но всё было зря. Их обеих унесла эта страшная болезнь.
И я не хочу, не хочу, чтобы кто-то мучился рядом со мной! Чтобы испытал то жуткое бессилие и отчаяние, когда смотришь в глаза любимого человека и понимаешь, что не можешь помочь. Ничем…
Откричавшись, она вдруг бессильно опустилась прямо на пол, сев по-турецки, и тихо добавила:
— Мама умерла пять лет назад, Ленка — полтора года…
Букет белых хризантем, такой нелепый и никчемный выскользнул из рук парня, и цветы упали прямо к ногам девушки. Она отрешенно глянула на них и тут, словно рухнула невидимая преграда и она заплакала.
— Дурочка! Я же люблю тебя! И буду любить любую. Даже если тебе отрежут обе груди, и ноги и даже уши…
Мужчина одним рывком поднял девушку с пола и, не переставая говорить, прижал к себе:
— Помнишь, я сказал тебе, что хочу сделать твои фотографии в зелёном? Я хотел снять тебя египетской жрицей, в профиль, с обнаженной грудью в дымке зеленого газа?
Помнишь?
Так вот я обязательно это сделаю. Как только ты оправишься от операции. Не говори ничего. Я знаю, что будет шрам, большой. Но если выбрать правильное освещение и ракурс ничего не будет заметно.
Это будет просто прекрасно — вот увидишь!
Знаешь, я ведь очень хороший фотограф…
Саша
Дверь операционного блока приоткрылась, и оттуда вышел усталый человек в синем халате. Парень, сидевший рядом со старичком в комнате ожидания вскочил с места и кинулся к врачу.
— Доктор! Ну, как? Как всё прошло?
— Всё в порядке — улыбнулся доктор. Операция прошла успешно, вашей невесте повезло — ранняя стадия. Мы даже часть лимфоузлов не удалили. Опухоль маленькая и никуда не распространилась пока.
— А мне можно к Лере? — просиял парень.
— Нет, пока нет. Она спит после наркоза. Часа через два мы переведем ее в палату — тогда сможете к ней пройти.
— Спасибо вам, доктор. Спасибо!
— Да не за что. Удачи!
Парень кинулся к собеседнику:
— Вы слышали? Ранняя стадия! Всё прошло успешно!
— Слышал, Саша, слышал и очень рад за вас.
— Погодите… а что вы здесь делаете? — вдруг спохватился парень. Больше ведь операций нет. Кого же вы ждете?
Старичок, похожий на деда Мороза усмехнулся и спросил:
— Саша, посмотрите внимательно на меня, вы ничего не замечаете?
Молодой человек уставился на собеседника.
Что-то очень знакомое было в этих глазах, бровях, в очертании губ.
— Мы с вами Александр Семёнович раньше не встречались, что-то мне знакомо ваше лицо?
— Тепло, Саша. Конечно, встречались. Вы так и не поняли, что я это вы, только много лет спустя? — дед Мороз подмигнул.
Он взглянул на поперхнувшегося словами Сашу и не дал тому заговорить.
— Да, да. Я знаю, что вы подумали. Нет, Саша, я не выжил из ума пока, но впрочем, это совсем не важно сейчас.
Послушайте меня серьезно.
Идите и купите ей подарок. Самый нелепый, безрассудный, но такой, чтобы она, открыв глаза и увидев его, сразу поняла, как вы ее любите.
Идите, идите. У вас есть еще целых два часа.
Молодой мужчина, который, судя по стремительной походке, очень торопился, остановился у стеклянной витрины бутика торгующего нижним бельем. Он как — будто раздумывал о чём – то и пристально всматривался в витрину, пытаясь разглядеть что-то в идеально чистом стекле.
На долю секунды в витрине отразилось лицо странного старичка, который подмигнул мужчине и тут же исчез.
Тогда человек, стоящий у витрины толкнул дверь в бутик и решительно зашел внутрь.
— Девушка, мне нужен самый красивый бюстгальтер изумрудного цвета — сказал мужчина и, глядя на тонкие брови продавщицы, взметнувшиеся вверх, улыбнулся и добавил:
— И ещё парео* из зеленой вуали…
*Парео (таит. pareu) — предмет женской одежды, прямоугольный отрез ткани, подвязываемый на бёдрах в виде юбки, под мышками в виде платья или иным образом